Сознание и проблема контакта с внеземными цивилизациями.
Автор: В.Ф. Петренко.
Предложенная Д.И. Ицковым программа «Неочеловечество 2045. Глобальная стратегия дальнейшей эволюции человечества в третьем тысячелетии» и Манифест Стратегического общественного движения «Россия 2045» помимо чисто технических задач по развитию технологий и созданию аватара как запасного варианта человеческого тела подразумевают необходимость разработки нового глобального мировоззрения, соответствующего переходу к эпохе неочеловечества. Согласно концепции техно-гуманитарного баланса А.П. Назаретяна, развитие новых технологий требует появления новых систем ценностей, релевантных изменяющемуся миру, которые направляли бы, а в чем-то и ограничивали те степени свободы возможных реализаций, которыми обладает сложная система в выборе путей своего развития. Продолжая идеи «Общего дела» Н.Ф. Фёдорова о достижении бессмертия, Д.И. Ицков полагает, что «новая идеология должна утвердить в качестве одного из приоритетов необходимость использовать прорывные технологии для совершенствования самого человека, а не только его среды обитания. Мы считаем, что можно и нужно ликвидировать старение и даже смерть, преодолеть фундаментальные пределы физических и психических возможностей, заданные ограничениями биологического тела».
Программа Общественного движения «Россия 2045» гармонично сочетается с гипотезой техно-гуманитарного баланса А.П. Назаретяна, трактующего, вслед за Г.С. Померанцем, историю «как прогресс нравственных задач». Согласно А.П. Назаретяну, экспансивный рост любой цивилизации неизбежно вызывает негативные последствия этого роста (экологические проблемы, связанные с уничтожением окружающей среды; угроза самоистребления; утрата смысла жизни, связанная с ориентацией на потребительство, и т.п.). Возникающие кризисы, в силу безудержной эксплуатации возросших инструментальных возможностей, могут разрешаться путем создания новых систем ценностей, новых идеологий, ограничивающих экспансию технологических возможностей и направляющих развитие цивилизации в новое русло. Так было, например, в эпоху «осевого времени» , связанного с возникновением (приблизительно в одно время, но в разных местах планеты) мировых религий, ограничивших геноцид и насилие. Христианская позиция «нет грека, и нет иудея, а есть христианин», ставящая акцент на религиозном, а не этническом родстве людей, была резонансна и будизму, а позднее и исламу.
Двадцатый век столкнулся с возросшими возможностями оружия массового поражения, несущего угрозу самоистребления человечества, с экологическими проблемами загрязнения воды, земли и воздуха на огромных территориях. Одна из центральных угроз выживания человечества, в условиях прогресса медицины и здравоохранения, связана с накоплением наследственных аномалий в геноме самого человека и угрозой его вырождения как биологического вида. Отрицательный баланс народонаселения развитых стран — тревожный звоночек «с того света». О. Шпенглер называет такой процесс «метафизической усталостью» цивилизации. Все эти проблемы диктуют необходимость не только увеличивать темпы роста науки и научных технологий, чтобы успеть устранить негативные побочные следствия цивилизационного прогресса. «Чтобы оставаться на месте, — как сказано в книге «Алиса в стране чудес» Л. Кэрролла, — надо быстро бежать». А бежать придется все быстрее и быстрее.
Расчеты, независимо проведенные русским физиком-теоретиком А.Д. Пановым и австралийским историком-глобалистом Г. Снуксом, показали устойчивое ускорение эволюционного процесса на всем протяжении геоморфологических, биологических и ноосферных этапов земной эволюции. Расчеты выявили зону сингулярности (вертикаль Снукса — Панова), согласно которой приблизительно к 2045 году (расчеты Р.Курцвейла) кривая скорости эволюции устремляется к бесконечности. Что за этим последует? Гибель человечества? Или, наоборот, появление сверхчеловечества, обреченного на бессмертие, возможность существовать в нескольких телах? Или интеграция человечества, благодаря развитию средств связи, в некую единую сверхсущность — этакий земной вариант «Соляриса» Станислава Лема? Полагаю, что все-таки тридцатилетний срок со дня сегодняшнего до гипотетичной зоны сингулярности слишком мал для трансформации человечества в неочеловечество. Одна из возможных гипотез преодоления зоны сингулярности — выход человечества на связь с иными космическими цивилизациями, открывающий поистине безграничные информационные возможности, безграничные сокровища знаний. Но этой гипотезе противоречит «Великое молчание Космоса», отсутствие адресованных человечеству достоверных сигналов «братьев по разуму».
В ответ на этот аргумент, и несколько снизив пафос обсуждаемой тематики, будучи по профессии психологом, приведу в защиту моей гипотезы несколько примеров из зоопсихологии и культурной антропологии, объясняющих феномен «Великого молчания Космоса». Каждое живое существо строит образ (модель) мира. Образ этот ограничен перцептивными возможностями психики данного живого существа, и образ мира усложняется при подъеме вверх по эволюционной лестнице. Например, достаточно примитивное существо — комар — будет откладывать яички как на блестящую поверхность воды (что биологически целесообразно), так и на блестящую поверхность стекла (что биологически нецелесообразно), так как ориентируется на отдельный объектный признак. Сверчок, сидящий на динамике звукового проигрывателя, из звуков симфонии будет выделять только звуки, напоминающие скрежет ножек самки. Из многообразия раздражителей эти насекомые выделяют только биологически релевантные признаки.
Рассмотрим действие животного, находящегося чуть выше на эволюционной лестнице. Когда змея охотится на лягушек, те часто сами прыгают к ней в пасть. Первоначально думали, что змея гипнотическим взглядом заставляет лягушку совершить такое неадекватное действие. Оказалось, если реконструировать образ мира лягушки, то все объясняется проще: в открытой пасти змеи ее раздвоенный язычок, который вибрирует, воспринимается лягушкой как муха или комар. Лягушка прыгает, чтобы схватить добычу, и попадает в пасть змеи. Мир лягушки зависит от тех перцептивных эталонов, от той когнитивной карты, которой она владеет.
Но и человек ограничен в своем восприятии той системой значений, которой владеет. Вот забавный пример, который описывают этнографы. Когда испанские галеоны приплыли в Америку и стояли вдали на рейде, то, якобы, индейцы не видели эти галеоны; т.е. они видели их, но не осознавали, потому что не было у них таких перцептивных эталонов, таких значений, как корабль. Какие-то неопределенные силуэты на горизонте не привлекали внимание туземцев. Но они обратили внимание на странно изменившийся характер ряби на воде залива. То есть чтобы что-то привлекло внимание и выделилось как «фигура на фоне» при восприятии, надо иметь перцептивные эталоны, значения и т.д
Вот интересный пример человеческого восприятия и осознания из нашей собственной практики. Мы в свое время с моим коллегой и учеником Владимиром Кучеренко описали такой интересный феномен. Если в гипнозе внушить человеку, что он не будет видеть какой-то объект (например, «ты не будешь видеть сигареты»), то когда человек выходит из трансового состояния и его просят перечислить предметы, лежащие на столе, он не видит не только сигареты — он не видит пепельницу, полную окурков, пачку сигарет. Он может не видеть зажигалку, потому что она связана с процессом прикуривания. Оттормаживается предметная функция, связанная с запрещенным объектом, и выпадает из восприятия целое семантическое поле объектов, связанных с запрещенным. Как бы разводятся действия «смотреть» и «видеть». Конечно, человек видит эти объекты, но при заблокированном гипнотической инструкцией значении он их не осознает.
Мы достаточно систематично исследовали влияние эмоций на процессы категоризации: то, как наличие тех или иных эмоциональных состояний меняет внутренний тезаурус; как семантические пространства трансформируются с появлением этих эмоций. В гипнозе мы задавали такие простые эмоциональные состояния, как страх, эйфория, и более сложные — чувство вины и т.д., и смотрели, как меняется система ассоциаций. Испытуемые при таких внушенных состояниях иногда продуцировали вымышленные истории, соответствующие этим состояниям. После окончания эксперимента гипнотизер, естественно, стирал внушенные состояния и создавал приятное нейтральное настроение, после которого испытуемый с удовольствием приходил на последующие серии эксперимента.
В ходе эксперимента испытуемые оценивали ряд объектов, заполняя тем самым некую матрицу, которую потом мы обрабатывали с помощью факторного и кластерного анализа и смотрели, как трансформируются семантические пространства под влиянием тех или иных эмоций, т.е., в терминах Л.С. Выготского, мы исследовали «взаимосвязь аффекта и интеллекта». Эмоции — как кривые зеркала — трансформируют картину (образ) мира. Более того, в зависимости от эмоционального или духовного состояния в этой картине мира могут появляться или выпадать некие ее фрагменты. Я объясняю это противоречие разведением феноменов «видеть» и «осознавать», используя концепцию Гегеля. В ощущениях, эмоциях, как полагает Гегель, субъект и объект слиты, нет их гносеологической противопоставленности. Но если нечто чувственное мы выражаем в знаковой форме, то совершаем акт отчуждения от непосредственно переживаемого. В этой знаковой форме исходное переживание может быть транслировано другому в акте коммуникации, или самому себе в форме автокоммуникации, а тем самым (согласно Бахтину) — осознанно.
Сознание при такой трактовке есть вторичное восприятие в знаковой форме. Осознается то, что может быть выражено в некотором языке, обладающем системой значений как формой культурно-исторического опыта человечества. При этом под языком мы понимаем не только естественный язык (русский, немецкий, английский), но и, в различной степени ясности и полноты, языки искусства и языки символов бессознательного.
По-видимому, чем более язык формализован, тем более четким, но узким (по широте семантического охвата) является осознание. Так, образно-символь-ный язык бессознательного, давая возможность широкой интерпретации воспринимаемого, характеризуется малой степенью осознанности. Таким образом, осознанное восприятие чего-либо требует как наличия специфических перцептивных органов для считывания информации, так и когнитивных структур, отвечающих за распознавание и интерпретацию воспринимаемого. Наконец, осознание воспринимаемого зависит от наличия системы значений (некоторого языка, понимаемого в широком семиотическом смысле, например языков искусства).
Вернемся к проблеме «Великого молчания Космоса». Со времени «Большого взрыва» прошло не менее 13,75 млрд лет. И, как утверждает современная астрофизика, существует огромное количество планет, подобных Земле, многие из которых гораздо старше по возрасту, ибо возраст нашей родной планеты всего каких-то 4,54 млрд лет. Перефразируя Шарля де Костера, я люблю на лекциях напоминать студентам, что в нашем сердце стучит «пепел погасших звезд». Действительно, наш организм содержит тяжелые элементы (например, железо в эритроцитах крови), которых нет на Солнце. Оно — вторичная звезда. Там в основном (99,9%) водород и гелий. Тяжелые же элементы возникают при взрывах сверхновых. Когда старая звезда выгорает и коллапсирует до гораздо меньших объемов, при чудовищной плотности и сверхвысоких температурах, она взрывается. Тогда-то и образуются тяжелые элементы таблицы Менделеева. Тяжелые элементы заносятся на Землю блуждающими космическими телами. Но не только они. Существуют теории «панспермии» (Г.Э. Рихтер, Г. Гельмгольц и др.), говорящие о том, что сама жизнь имеет космическое происхождение и передана в космической эстафете от более ранних источников. Поддерживал эту идею и В.И. Вернадский.
По мнению современных ученых Фреда Хойла и Налина Чандра Викрама-сингха, частицы межзвездной пыли содержат замерзшие клетки и бактерии. Конечно, потребовались миллиарды лет биологической эволюции, чтобы от «космических зародышей жизни» перейти к высокоорганизованным живым организмам, к тому же обладающим психикой. Но если жизнь имеет космическое происхождение, то вполне логично допустить и то, что и человеческое сознание развивалось в ходе культурно-исторической эволюции не без участия всепроникающего космического разума.
Но почему же тогда молчит Космос? На мой взгляд, наивно думать, что космические цивилизации находятся примерно на одном уровне своего развития и что они пошлют нам некие сигналы, а земляне успешно их дешифруют. За последние 300 лет земная цивилизация прошла невиданный ранее путь технологического прогресса. А ведь 300 лет — это мгновение по космическим меркам. Мне кажется, возможные контакты с представителями иных космических цивилизаций будут иметь совсем иные формы. Скорее, возможен поиск контактов с иными цивилизациями внутри собственной ментальности, в сфере бессознательного, в медитативных трансовых состояниях, нам помогут установить эти контакты такие науки, как психология и семиотика.
Сознание, понимаемое широко, как способность ощущать, переживать, чувствовать, т.е. как качество, присущее в той или иной степени всем живым существам, может быть рассмотрено как имеющее космическое происхождение. В своих фоновых формах оно может выступать камертоном Вселенной, эволюционируя и дифференцируясь в земных условиях. Если верна эта гипотеза, то «братьев по разуму» можно искать не только запуская в космос радиозонды и телескопы, но и медитируя, направляя мысленный взгляд вглубь собственного сознания, обращаясь к архетипам коллективного, а возможно, и космического бессознательного. Именно этим и занимались адепты буддизма, индуизма, практик суфизма и исихазма. Разница только в концептах, в которых они обосновывали «многообразие религиозного опыта» (в терминологии У. Джеймса). История религии проникнута опытом «пиковых» состояний сознания, на осмысление которых выходит психология. «Не следует ли нам предположить, — полагает В. Франкл, — что над человеческим миром, в свою очередь, расположен превосходящий и недоступный человеку мир, смысл, точнее, “сверхсмысл” которого только и может придать смысл всему человеческому страданию? Человек может постичь сверхмир не больше, чем животное из своей среды может понять более широкий человеческий мир. Он, однако, может уловить его в предчувствии — в вере».
Представление о предсуществовании космического сознания содержится в индуизме. Индивидуальное сознание (атман) является частью (искрой божьей) целостного океана космического сознания (брахмана), с которым оно сливается после физической смерти. В рамках этих представлений единое интегральное сознание предшествует индивидуальному. Интегральное выступает как некоторый базисный фон, как «несущая волна», на основе которой моделируется более дифференцированно-индивидуальное. У. Джеймс сравнивал взаимосвязь индивидуальных сознаний с образом корней деревьев, которые переплетаются в подземной тьме, или с дном океана, который соединяет острова друг с другом. Индивидуальное сознание ограничено, по-видимому, из-за возможной перегрузки и нервных срывов при адаптации к окружению. Самосознание, механизмы самоидентичности при таком понимании отсекают, ограничивают индивида от чужого сознания, чужих переживаний (иногда прорывающихся, возможно, в феноменах телепатии, гипноза, синхроничности). С такой трактовкой интегрального сознания также хорошо согласуется гипотеза Б.Ф. Поршнева о причине возникновения многообразия естественных языков как следствии контрсуггестии, вызванной необходимостью отделиться барьером собственного языка от чужеродных влияний.
Из-за отсутствия ряда специфических органов чувств для восприятия идущей из внешнего мира информации психика человека содержит ряд «слепых зон». Например, она не воспринимает электромагнитные излучения в диапазоне ультрафиолетового, в том числе рентгеновского и гамма-излучения, а в низкочастотной области не «ловит» радиоволны. Восприятие человека нечувствительно и к статичному магнитному полю и, конечно, к нейтринному излучению. Ограничено человеческое восприятие и относительно быстротекущих (ниже 15 мс) и сверхмедленных процессов. Но помимо работы периферийных органов процесс восприятия включает по принципу «рефлекторного кольца» регулирующую роль когнитивных структур мозга («модель “потребного будущего”», в терминах Н.А. Бернштейна, или «акцептор действия» П. Анохина). На языке психологической науки этим физиологическим механизмам управления соответствуют перцептивные эталоны, когнитивные карты, когнитивные схемы, системы значений и семантические пространства. Блокировка или неразвитость двух последних приводит к «слепоте» восприятия. Расширить диапазон восприятия можно за счет различных психотренингов, таких как «тренинг сенситивности», медитации и аутотренинга, йоги, холотропного дыхания, метода сенсомоторного психосинтеза и мягкого эриксоновского гипноза; а также различных религиозных практик: динамической медитации в форме монотонных телодвижений или повторения мантр — текстов, имеющих сакральный характер, поста, молитвы, созерцания, затворничества, ретрита.
Психопрактики и медитация не только снижают пороги чувствительности, открывая области, ранее недоступные ощущениям и переживаниям. Главное в том, что они расширяют сознание, снимая субъект-объектную оппозицию, интегрируют индивидуальное сознание с космическим, трансперсональным (возможны разные термины). Но тут требуется некое уточнение. В философии понятие «сознания» трактуется широко, и туда включаются все психические проявления человека. В психологической науке со времен Зигмунда Фрейда принято разводить понятия «сознание» и «бессознательное», куда относят, в частности, воспринятое, но не осознанное. Как полагает А.Р. Лурия , человек помнит практически всё, виденное им за всю его жизнь, и это эмпирически подтверждает психотехника извлечения пассивной информации, когда пациент может припомнить, например, какие сандалики были у него на ногах в двухлетнем возрасте, или номер машины, случайно попавшейся ему на глаза много месяцев назад.
В гипнотическом трансовом состоянии он, как в замедленном кино, может увидеть в своем воображении движущуюся автомашину и успеть прочитать ее номер (если, конечно, он был доступен зрению при первичном восприятии). В гипнотическом состоянии можно приблизить или отдалить воспринимаемый в воображении объект, изменить угол его обзора, прокрутить вперед и назад по времени, т.е. работать с ним как с воспринимаемым наличным объектом, а не как с пассивной фотографией. Но для того чтобы осознать актуализованное из пассивного запаса памяти, нужен язык (в нашем случае обычный русский язык), ведь и гипнотическая инструкция сообщалась испытуемому посредством языка, и сам испытуемый описывал извлеченный из памяти образ с помощью слов. Чем более формализован язык, тем четче осознание, но меньше широта и тем уже охват семантического поля осознанного. Образно-символьный язык бессознательного допускает предельно широкую возможность интерпретаций. Ситуация с выбором того или иного толкования образа (например, образа сновидения) напоминает процесс редукции волновой функции в физике.
Перевод с образно-символьного «языка» бессознательного (предположительно содержащего информацию о «внеземном разуме») на обычный язык требует разработки проблемы понимания, анализа семантики образа и семиотических исследований символа, разработки проблематики «психосемантики искусства». Возможно, что «психология искусства» (в частности, семиотика музыки) явится той «нитью Ариадны», которая выведет исследователей на контакт с Космосом. Не менее важной областью для установления такого контакта является сравнительное религиоведение, изучающее конкретные частные реализации трансперсонального «зова Космоса». Важными в контексте обсуждаемой проблематики являются изучение измененных состояний сознания и трансперсональная психология.
На смену гонке вооружений и конкуренции между странами в области ядерной физики, что мы наблюдали в XX веке, придет в XXI веке, хотелось бы верить, кооперация и сотрудничество в области гуманитарных наук, и в первую очередь в психологии, постнеклассической философии, структурной лингвистике и семиотике, столь необходимых для понимания «проблем понимания». Контакт с внеземными цивилизациями, предсказываемый на период около 2045 года, необходимо вызовет взрыв проблем и исследований в области гуманитарной науки, а на роль «царицы наук» на определенный отрезок Мегаистории (или Интегральной истории) выйдет психология.
В заключение хотелось бы выразить благодарность Д.И. Ицкову и А.П. Назаретяну, а также другим коллегам по Движению «Россия 2045» (А.Д. Панову, В.И. Аршинову, Д.И. Дубровскому, С.В. Кричевскому, В.Л. Дунину-Барковскому) и всем, чья интеллектуальная смелость и убежденность подвигли меня к написанию этой не совсем академической статьи.
Конфиденциальность гарантирована