ОККУЛЬТИЗМ И МИСТИКА В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Н.К. и Е.И. РЕРИХ
А.И. Андреев
Неречённое можно наблюдать во всевозможных явлениях. Н.Рерих.«Нареченное»
Огненные люди двигают мир.
Е.Реририх.«Мир Огненный»
Тема оккультизма и мистики в жизни и творчестве супружеской четы Рерихов является практически неизученной. Для рериховедов, а это, в основном, последователи учения Живой Этики, или Агни-Йоги, тема эта крайне неудобна и по сути своей еретична. Дело в том, что Николай Константинович и Елена Ивановна (далее Н. К. и Е. И.) терминов «оккультизм» и «мистицизм» не любили, особенно применительно к своему учению, названному первоначально йогой. В письме к русскому врачу и издателю альманаха «Оккультизм и Йога» А. М. Асееву Н. К. Рерих объяснял: «… Что же касается до слов «оккультизм» и «мистицизм», действительно, я не люблю значение, которое им обычно приписывается. Там, где йога, то есть связь с Высшим, там оба сказанные понятия ею вполне покрываются» 1. Основательница же теософии Е. П. Блаватская считала, что «оккультизм» соответствует древнеиндийскому термину «гупта-видья» (букв. санскр. «тайное знание»). Более конкретно, это «знание души», истинная мудрость (атма-видья) 2.
Источником своего учения Рерихи, как известно, считали мифических тибетско-гималайских учителей (махатм) — тех самых, с которыми ранее «общалась» Е. П. Блаватская. Один из них, махатма Мория (Morya), якобы и передал им телепатически Агни-Йогу (Йогу Огня) для «обновления сознания человечества». По представлениям Рерихов,
махатмы как члены Великого Белого Братства, называемого также Гималайским Братством, существуют на двух «планах»— земном и надземном (небесном). Соответственно они находятся либо в физическом теле, либо в особой астральной форме, называемой «уплотненным астралом». Они — сотрудники могущественной космической Иерархии Света. Обе обители махатм, на земле и на небе, Н. К. Рерих именует Шамбалой. «Шамбала есть священное место, где земной мир соприкасается с высшим состоянием сознания. На Востоке они знают, что существует две Шамбалы: одна земная и другая невидимая» 3.
Эта мифологема прочно укоренилась в сознании современных последователей Агни-Йоги (рериховцев) и не вызывает у них ни малейших сомнений. Рериховеды также относятся с полным доверием к тому, что Рерихи рассказывали о своих контактах с махатмами, и считают махатм реально существовавшими (и ныне существующими) Учителями Востока. А потому решительно отрицают какой-либо мистический или религиозный характер рериховского учения и в то же время подчеркивают его сциентичность, наличие в нем элементов нового синтетического научного знания. Так, Л. В. Шапошникова называет Живую Этику «философией космической реальности», а Л. М. Гиндилис «синтетическим научно-философским учением о мироздании в целом» 4.
Совсем иной точки зрения придерживаются ученые-религиоведы, вполне единодушные в том, что Живая Этика — это одна из новых синкретических (нью-эйджерских) религий 5, созданная на основе теософского учения Е. П. Блаватской. Некоторые исследователи, впрочем, склонны относить Живую Этику к области мезотерики — одному из «промежуточных» течений в мистицизме, находящемуся между мистикой и «обычным» вероучением 6.
Таким образом, можно говорить о двух диаметрально противоположных подходах как к самим Рерихам, так и к их учению (рерихианству) квазирелигиозном — выразителем которого являются рериховеды, последователи Живой Этики (сами они называют свой подход «метанаучным»), и научно-критическом (рациоцентричном), с позиций традиционного религиоведения. Но это ставит современного исследователя перед принципиальным мировоззренческим выбором — между «верой» Рерихов (и одновременно верой в Рерихов как «избранников» и сотрудников инобытийных учителей-махатм) и неверием или скептическим отношением к сообщениям Н. К. и Е. И. о своих «космических учителях» и самих себе как посредниках (медиаторах) «между двумя мирами».
Опубликованные в России в последние два десятилетия многочисленные новые источники — дневники Е. И. и Н. К. Рерих, их переписка с сотрудниками и различная мемуарная литература — позволяют нам заглянуть во внутренний мир Рерихов, в их повседневный быт, наполненный разного рода оккультно-мистическими опытами и переживаниями. С удивлением мы обнаруживаем, что настоящие Рерихи мало похожи на свои трафаретные, тщательно отлакированные рериховедами образы, получившие благодаря массмедиа широкое распространение в России. В своей книге «Гималайское Братство: теософский миф и его творцы» (С-Петербург, 2008) я попытался рассказать историю оккультной жизни Рерихов, воссоздать хронику их духовно-мистических исканий и прозрений, постепенного перерождения, превращения на рубеже 1930-х годов в законченных мистиков, пророков и глашатаев Новой Эры. И даже больше — в спасителей человечества, — великого Гуру Фуяму (Николай Рерих) и Русскую Тару, Мать Агни-Йоги (Елена Рерих). В этой связи хотелось бы с самого начала отметить, что Рерихи прошли тот же путь, что и многие другие духовные учители Запада XIX–XX вв. И начинался их оккультизм с занятия спиритизмом — повальным увлечением петербургской интеллигенции Серебряного века. Об этом прямо говорит в своих воспоминаниях И. Э. Грабарь: «Кроме Рериха-художника, чиновника, археолога и писателя… был и, по-видимому, есть до сих пор другой Рерих, Рерих-мистик, оккультист, спирит, “потусторонний”». Грабарь рассказывает далее полукомичную историю о спиритическом сеансе «у Рерихов на Галерной», в котором он однажды принимал участие вместе со своим другом А. И. Бенуа. Медиумом на нем выступал популярный в петербургских аристократических салонах той поры Ян Гузик 7.
А. Н. Бенуа в собственных мемуарах также вспоминает о том, как он с увлечением в юности (1880 –1890-е гг.) занимался спиритизмом. Заметим, что в это время среди петербургских спиритов появилась мода «на сеансы с блюдечком»: блюдечко двигалось, вернее, его бессознательно (или сознательно) двигали пальцами участники сеансов по бумаге с написанными на ней буквами. Буквы складывались в слова, а слова превращались в «послания духов»— с того света!
Занимался ли Николай Рерих подобной «блюдечной ворожбой» в университетские годы в компании друзей или в ранний период своей взрослой жизни? Вполне вероятно. А. Н. Бенуа, рассказывая, как после одного случая, когда дух позволил себе откровенно святотатственную выходку, он совершенно перестал участвовать в спиритических сеансах, добавляет: «Не так отнесся к спиритизму мой приятель, знаменитый
художник Н. К. Рерих. С начала ХХ века он, вместе с женой, стал систематически заниматься общением с миром духов, а позже, в эмиграции, превратил это занятие в нечто как бы профессиональное, что, как говорят, принесло ему немалую материальную пользу и всяческий почет» 8.
А вот отрывок из письма самого Н. К. к Елене Шапошниковой (будущей жене), датированного1900 годом:
«Вчера у Лосских мы устроили спиритический сеанс, и я спросил: Что делает человек, о котором думаю. Стол выстукивает: “Спит”. Спрашиваю: когда поеду в Петербург, отвечает: “В мае”. Выставлю ли картину в Салоне? Отвечает: “Да”. Будет ли успех? “Да”. Будет ли продана? “Нет”» 9.
Описанный сеанс происходил в Париже на квартире у Е. К. Лосской-Галстунской, институтской подруги Е. В. Шапошниковой (матери Елены Ивановны) и родственницы Н. О. Лосского, университетского товарища Рериха, в будущем известного философа-интуитивиста. У Лосских же в Париже молодой Николай Рерих впервые познакомился с явлением ясновидения — по его просьбе загипнотизированная («усыпленная») барышня «посетила» квартиру его невесты в далеком Петербурге и рассказала о том, что она «видит» там. (Н. К. не преминул тут же сообщить об этом в письме своей возлюбленной 10).
О более поздних занятиях спиритизмом — уже вместе с любимой женой — Рерих в своих воспоминаниях («Листы дневника») ничего не рассказывает. Словно бы он никогда и не увлекался спиритическими опытами и оккультизмом вообще. Правда, среди его литературных опусов предвоенного периода мы находим легенду-притчу об Атлантиде — излюбленная тема оккультистов и особенно теософов 11.
Рерих в реальность легендарной Атлантиды, безусловно, верил, поскольку считал, что легенды и мифы отражают действительные, исторические события. Более того, утверждал, что между легендой и реальной жизнью не существует четкой границы: «Кто возьмется отделить, где легенда граничит с фантастикой, а где в основе ее лежит действительность» 12.
О принадлежности Рерихов в петербургский период к каким-либо оккультным организациям достоверно ничего не известно. Равно как и о связях с Российским теософическим обществом (РТО), которое возникло в С.-Петербурге в конце 1908 г. в атмосфере всеобщей демократизации общественной жизни в стране. Сама Е. И. много лет
спустя, находясь в эмиграции, будет уверять своих друзей, что «о теософии она ничего не знала вплоть до Лондона и к спиритизму относилась равнодушно» 13.
Но можно ли верить ее словам после того, что нам рассказывают И. Э. Грабарь, А. Н. Бенуа и сам Н. Рерих? Имеется также свидетельство доктора К. Н. Рябинина, находившегося в 1900-е гг. в дружеских отношениях с четой Рерихов:
«Живя в России, Петербурге, я время от времени делился с Н. К. и его супругой некоторыми своими мыслями и экспериментальными достижениями в области духа. Исключительный интерес к этим опытам и нашему обмену мыслями, проявлявшийся с их стороны, и понимание ими моих духовных запросов создали и укрепили нашу духовную близость. Помню, в то время мы много беседовали о великих духовных достижениях Индии, об Учителях Востока, глубина мыслей и учения которых свидетельствовали о величайших познаниях духа, собранных и хранящихся в тайниках отдельных Центров посвящения, главным образом, в Гималайском Братстве, существующем, по преданию, с давних времен. Последний центр был для нас всегда источником непреложного знания и истины. Пути туда мы полагали тогда проложить через Индию» 14.
Весьма красноречивое признание. Итак, выходит, что, теософским учением Рерихи увлеклись еще в петербургский период своей жизни, задолго до эмиграции, и даже строили планы вместе с доктором Рябининым отправиться в Индию на поиски таинственного Гималайского Братства. Сведения о тайных обителях махатм они, скорее всего, почерпнули в теософской литературе, в книгах Е. П. Блаватской, А. Безант, Ч. Ледбитера и других теософов, получивших широкое распространение в России в 1910-е гг.
Существует еще одно любопытное свидетельство, принадлежащее Эстер Лихтман (одна из сотрудниц Рерихов периода их эмиграции). В дневнике Эстер мы находим запись рассказа Елены Ивановны о своей петербургской жизни:
«Е. И. всегда стремилась к эзотерическому знанию. Др. Рябинин ей однажды рассказал про Блаватскую, и ЕИ заинтересовал облик этой большой женщины, о которой так ужасно все говорили. Она пошла в Т [еософское] Об [щество], которое находилось в том же доме, в котором ЕИ жила, будучи маленькой девочкой <…>Войдя в Т [еософское] Об [щество], ее встретили старые толстые женщины с вязанием в руках, которые, узнав, что ЕИ хочет получать книги для чтения, сказали ей, что это не так просто, и что для этого ей нужно сделаться членом Об [щества]. ЕИ была готова, но на это ей ответили, что и это не так просто, и что M-me Каменская (председательница) устраивает всем
испытания, кто желает стать членом, и что, может быть, ЕИ им не подойдет. Конечно, ЕИ не хотела делать такие глупости [чтобы] стать членом, и стала искать книги в магазинах» 15.
Но кто такой доктор Рябинин, и почему о нем ничего не пишут биографы Рерихов? Константин Николаевич Рябинин (1877–1956?) родом из г. Мурома во Владимирской губернии, сын купца 2-й гильдии Н. А. Рябинина. В Петербург он приехал в 1897 г. после окончания шести классов муромского реального училища, но вскоре уехал в Тифлис, где экстерном сдал экзамены за курс классической гимназии. Затем, с аттестатом на руках, вернулся в Петербург, поступил в Военно-медицинскую академию. В 1905 г., в связи с революцией, перевелся на медицинский факультет Харьковского университета и закончил его с отличием в 1909 г. После этого занялся углубленным изучением психиатрии и даже создал какие-то собственные методики лечения психических заболеваний — «уникальные для того времени и поразительные по эффективности», как пишет А. Г. Тобчиев 16.
В течение двух лет работал ординатором в клинике для душевнобольных — в Москве и Вильно. По сведениям Тобчиева, имя Рябинина было известным в высших аристократических кругах России. В частности, он был знаком с семьей графа Сумарокова-Эльстона и молодым Феликсом Юсуповым. С Николаем Рерихом Рябинин познакомился в 1898 г. Имеются также сведения, что Рябинин лечил Елену Рерих, страдавшую эпилептическими припадками 17, и, возможно, именно этим и объясняется замалчивание его имени современными рериховедами. Сама Е. И. рассказывала, что в детстве и ранней юности много болела — страдала от малокровия и нервов, и по этой причине родители возили ее лечить душами Шарко за границу 18.
Но это значит, что ей часто приходилось обращаться к врачам, одним из которых и был К. Н. Рябинин. Еще один весьма щекотливый вопрос — это отношение Рерихов к масонству. Хорошо известно, что сам Н. К. решительно отрицал принадлежность к каким-либо масонским организациям. Тем не менее имеется документ, свидетельствующий о его членстве в ордене розенкрейцеров США — выданный ему орденский диплом, датированный 18 ноября 1929 г. 19 (Речь идет о неорозенкрейцеровском ордене АМОРК — Ancient Mystical Order Rosae Crucis, с главой которого — «Императором» Л. Х. Спенсером Н. К. Рерих некоторое время поддерживал отношения 20.)
Е. И. также категорически отрицала связь мужа с оккультными и масонскими ложами: «Конечно, как Вы знаете, Н. К. никогда ни в каких масонских или розенкрейцеровских организациях не состоял и не состоит» 21. В то же время в одной из агни-йоговских книг она отзывалась о розенкрейцерах и масонах с нескрываемой симпатией: «Установим наше отношение к розенкрейцерам, масонам и прочим организациям, где затронуто Общее Благо. Многие Махатмы принимали участие в них. Когда же мы вспомним о бескорыстных первоосновах этих организаций, мы не должны отрицать их» 22. И на это были причины. Среди предков Рерихов и Шапошниковых можно встретить масонов. Дед Николая Рериха Федор Иванович входил в Рижскую масонскую ложу, руководителем которой был барон Унгерн фон Штернберг (родственник известного белогвардейского генерала Р. Ф. Унгерна фон Штернберга) 23. Масоном являлся и фельдмаршал князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, предок Е. И. Рерих, которым она особенно гордилась и называла «спасителем России». Так что наследственный масонский дух, несомненно, витал в доме Рерихов.
Мы знаем также, что университетские товарищи Рериха Н. О. Лосский и С. И. Метальников были масонами. Их имена упоминаются в авторитетном исследовании А. И. Серкова «История русского масонства»: первый в 1910-е гг. преподавал на Высших женских курсах, а второй — в Психоневрологическом институте, которые в ту пору являлись главными рассадниками масонства среди научной интеллигенции Петербурга 24. Между прочим, от тех же Лосских тянется ниточка к теософам: Лосские были близко знакомы с А. А. Каменской, которая нередко проводила у них лето в Павловске вместе с группой своих последователей 25.
И все же, повторю, у нас нет достоверных — документальных или хотя бы мемуарных — свидетельств о принадлежности Н. Рериха в дореволюционный период — будь то к Российскому теософическому обществу или организациям масонского толка (розенкрейцерам или мартинистам). С уверенностью можно говорить только об одном — об увлечении четы Рерихов спиритизмом и отчасти теософией, а также о некоторой симпатии к масонству. Но это, несомненно, свидетельствует о «кризисе веры» и религиозно-духовных исканиях обоих Рерихов вне рамок православного христианства. Впоследствии Елена Ивановна признается, что в юности она не любила ходить в церковь, ибо видела в этом ханжество, показную набожность. Особенно ей было неприятно «попрошайничество» нищих с их назойливым «подай Господи, подай Господи». Храм обычно посещала вместе с родителями по праздникам и на Пасхальной неделе, «ибо служение было красивое, с музыкой и хором». В детстве любила Библию — «больше всего любила Соломона, Моисея и Христа», и в то же время была совершенно очарована образом Монте-Кристо и особенно лермонтовским «Демоном». Нередко слышала в себе голос, внушавший ей богохульство — мысли «против Боженьки». В такие минуты, борясь с искушением, Ляля Шапошникова повторяла про себя: «Боженька хороший»! Повзрослев, на исповеди у священника, просила посоветовать ей, какие книги читать, ибо она «Бога ищет, но Бога не нашла». Священник рекомендовал читать о мучениках христианства, но такой совет ее не удовлетворил 26. В результате Елена стала сама искать книги, которые отвечали бы ее духовным устремлениям, и это привело ее сперва к Рамакришне и Вивекананде в интерпретации Р. Роллана и затем к теософской литературе. Но здесь, как уже говорилось выше, определенный толчок Рерихи получили от своего петербургского знакомого доктора Рябинина, адепта теософии. Таким путем — через разочарование ортодоксальным православием, христианской догматикой и церковностью — к буддизму, теософии и антропософии обычно приходили представители российской интеллигенции в начале ХХ века.
Оккультизм Рерихов петербургского периода сводился главным образом к занятиям спиритизмом и чтению различного рода эзотерической литературы, включая теософскую. Однако, помимо оккультизма, в жизнь Н. К. и Е. И. постепенно входило нечто более значительное и высокое — мистицизм. В этой связи нельзя не упомянуть первые мистические переживания Елены Рерих, ее сны и видения, послужившие предвестниками ее будущего «огненного опыта». Сама Е. И. рассказывала, что начала видеть «значительные сны и видения» довольно рано.
Например, видела во сне «старца с посохом», идущего по волнам бурного моря навстречу ей, стоящей на берегу; видела сон с «предчувствием катастрофы, гибели Земли»— этот сон, преследовавший ее с раннего детства, был навеян иллюстрациями «грозных потопов» (по-видимому, имеются в виду иллюстрации Библии Гюстава Доре). Некоторые сны оказались вещими (предчувствие смерти отца и матери). С 1910 г. Е. И. начали сниться сны, относящиеся к ее «прошлым жизням», во всяком случае, так она их воспринимала 27 .
Снам-предчувствиям сопутствовали видения. Так, в 7-летнем возрасте у нее было «видение русского триколора» на фоне вечернего неба (этот феномен, впрочем, можно легко объяснить «эффектом заката»), или, в том же возрасте, «видение двух Великанов», которые сидели в ногах ее постели и тянули серебряную нить из ее левого бока. Некоторые из видений были яркими и очень сильными, буквально потрясшими все ее существо. Об одном из них рассказывает биограф Рерихов П. Ф. Беликов. Однажды, приблизительно в 1907–1909 гг., Е. И. легла спать довольно рано, не дождавшись возвращения мужа со службы.
«Проснулась (она) внезапно от очень яркого света и увидела в своей спальне озаренную ярким сиянием фигуру человека с необыкновенно прекрасным лицом. Все было насыщено такими сильными вибрациями, что первой мыслью Елены Ивановны была мысль о смерти. Она подумала о маленьких детях, которые спали рядом в комнате, о том, что перед смертью не успела дать нужных распоряжений. Однако вскоре мысль о смерти отступила, заменилась необычным, ни с чем не сравнимым ощущением присутствия Высшей силы» 28 .
Е. Рерих, между прочим, отмечала, что ее детство и раннее отрочество были богаче яркими видениями и озарениями, нежели ранняя юность. «Период юности и первые лета замужества сопровождались указаниями на правильные решения, руководящими таким образом всей жизнью, как внутренней, так и внешней. Указания эти приходили во снах, реже на слух» 29. Вот одно из ее сравнительно поздних видений — «видение с мальчиком», имевшее место в апреле 1914 года на третий день Пасхи. В этот день Е. И. была в церкви и видела «лик Христа, благословляющего детей». Вечером, ложась спать, она испытывала чувство удивительного, благостного покоя. А ночью … проснувшись ночью, она увидела перед собой образ «дивного мальчика с громадными глазами». Это наполнило ее огромной радостью, и она подумала, не брат ли это ее? — Нет, не брат. — Не муж ли? — Нет, не муж. Но кто же тогда? О том, кто явился ей ночью в облике «дивного мальчика», Е. И., по собственному признанию, узнала лишь много лет спустя (в конце 1920 г.) в Нью-Йорке — это был ее будущий Учитель, махатма Мория! 30
Такое ретроспективное толкование едва ли может удовлетворить нас, в нем чувствуется явная натяжка, ибо Е. Рерих, после установления контактов с Морией (об этом речь впереди), начала, следуя примеру Блаватской, активно мифологизировать свое прошлое, внедряя в него этого махатму и делая последнего сопричастным многим событиям ее юных лет. «Видение мальчика», однако, вполне можно рассматривать как галлюцинацию. Хотя любая галлюцинация в принципе может быть истолкована мистиком как некий «мистический опыт», «выход в потустороннее», за «пределы разума», и опровергнуть такое толкование с позиций разума невозможно. Вот еще один пример — приблизительно в 12-летнем возрасте у Е. И. (по ее собственным словам) «вспыхнуло сознание о существовании Учителя Света, владеющего неограниченным знанием». Девочка ясно представляла себя ученицей этого Учителя, как бы живущей в его доме и учащейся под его наблюдением. Она также «знала», что Учитель был занят «ускорениями какого-то физиологического процесса в ее организме» 31. Так ли это было на самом деле или рассказ Е. И. является не более чем копией, «калькой» с биографии Блаватской?
Таким образом, мы сталкиваемся с определенной трудностью при рассмотрении феномена «видений» Е. Рерих — их всегда можно трактовать двояко: с точки зрения эзотерики (мистицизма), как некий «опыт запредельного», и с позиции медицины (психиатрии), как форму психического расстройства.
Мистический опыт в юности и в зрелом возрасте, как кажется, был и у Николая Константиновича. На это намекают некоторые довольно «странные» сюжеты его полотен. Вот, например, написанная в 1907 г. картина «Владыки нездешние» — очень необычная, с явным мистическим подтекстом. Ее название сразу же вызывает вполне определенные ассоциации. На картине изображены двое старцев, в черных до пят одеяниях, с посохами, стоящие под сводами высокого собора. В их руках — какие-то таинственные свитки. Кто они, эти Владыки? Откуда и зачем пришли? Об этом можно лишь гадать. Мы знаем, однако, что сюжеты картин нередко подсказывала художнику его жена — они были навеяны библейскими сюжетами, ее снами и видениями. Известно также, что Е. И. писала толкования — собственные довольно пространные комментарии к этим картинам. Об этом рассказывает Н. В. Шишкина, побывавшая однажды в гостях у Рерихов под Новгородом:
«Елена Ив [ановна], очень любезная и милая хозяйка, после чая вынесла на террасу две картины, одна из них — “Ноев Ковчег”, другая — “Иона три дня во чреве кита” — в темных библейских красках и тонах та и другая картина. Николай Константинович рисовал, а комментарии к его картинам писала Ел [ена] Ивановна, длинные пояснения, прилагаемые к каждой картине, их символическое значение и толкование. Написаны они были на длинных лентах бумаги, напоминавших древние папирусы. Так вдохновляла Елена Ив [ановна] своего мужа, и так вдохновлял он ее. В нем она нашла то, к чему стремилась» 32 .
Увлечение Н. Рериха Востоком — главным образом Индией — началось довольно рано. Уже с 1905 г. появляются его картины и сказки на индийские сюжеты: «Девассари Абунту», «Лаухми-победительница», «Граница царства», «Кришна», «Сны Индии», «Заповедь Гайятри». Одну из сказок (Девассари Абунту) он даже пытался поставить на сцене. Вообще Индия в предвоенные годы занимала довольно большее место в жизни обоих Рерихов. Интересы Н. К. и Е. И. были сосредоточены главным образом в области индийской религиозной философии и искусства, особенно индийского зодчества. В 1911–1914 гг. Н. Рерих расписывает церковь Святого Духа во Флёнове, в талашкинском имении кн. М. К. Тенешевой. В центре росписи он изображает Богородицу в образе Матери Мира, придав последней черты индусской богини. (По признанию Е. Рерих, прообразом для Матери Мира послужила богиня Кали.) В тот же период Рерих принимает участие в постройке буддийского храма в Петербурге. По его эскизам были выполнены цветные витражи плафона и квадратного ограждения светового проема (фонаря) в потолке главного ритуального зала. Витражи, обрамляющие фонарь, Рерих украсил традиционными буддийскими символами — «Восемь счастливых знаков». Позднее Н. К. признался, что именно во время строительства храма он впервые услышал от «одного весьма ученого бурятского ламы» легенду о Чанг Шамбале (Северной Шамбале). Возможно, это намек на главного инициатора строительства, приближенного XIII Далай-ламы Агвана Доржиева 33
В те же годы Рерих вместе с группой востоковедов обсуждал возможность перевоза в Петербург морем «древнего индусского храма» (на самом деле речь шла о дворце из Насика под Бомбеем, принадлежавшего радже Бавнагара 34). «Вместе с мечетью и буддийским храмом, такое прекрасное привхождение было бы своевременно и замечательно», — пишет Н. К. в очерке «Индия» 35.
В этих словах художника невольно проскальзывает одна из центральных теософских идей — мысль о едином (эзотерическом) источнике всех религий. С увлечением Рерихи читали «Провозвестие Рамакришны» и «Бхакти-йогу» Вивекананды. У Рамакришны и его ученика Вивекананды, весьма популярных в России в то время, они находят ту же идею. «Удалось прочесть несколько очень нужных книг, — сообщает Н. Рерих в письме А. Н. Бенуа. — Когда будешь в тишине, — советую тебе их прочесть. Особенно нужно “Провозвестие Рамакришны”, очень серьезное, а главное, близкое человечеству учение» 36 .
В 1913 г. Н. Рерих неожиданно загорелся идеей совершить путешествие в Индию. Свои планы он обсуждал с проживавшим во Франции востоковедом-археологом В. В. Голубевым 37. Намечавшаяся поездка, насколько можно судить, преследовала не только художественные и общепознавательные цели, но имела и мистическую подоплеку — поиск неких «священных знаков», оставленных древними народами в эпоху Великого переселения, связующих разные культурные миры, Запад и Восток, Россию и Индию. «Мы идем искать священные знаки», говорится в одном из стихотворений Н. Рериха этого периода (опубликовано в сборнике стихов «Цветы Мории» в Берлине в 1921 г.).
____________________________________________________________________
1 Е. И. Рерих, Н. К. Рерих, А. М. Асеев. Оккультизм и Йога. Летопись сотрудничества. Т. II. 1931–1954. М. 1996. С. 19–20. Письмо Н. К. Рериха А. М. Асееву от 1 октября 1933.
2 H. P. Blavatsky. Occultism versus the Occult Arts, in: H. P. Blavatsky. Studies in Occultism (TUP, Pasadena, 1987).
3 Сердце Азии: Шамбала/Н. К. Рерих. Избранное. М., 1979. С. 190.
4 Л. В. Шапошникова. Философия космической реальности (вступ. статья)/Учение Живой Этики. Листы Сада Мории. Кн. 1. Зов. М.: МЦР, 2003. С. 53–58; она же. Философия космической реальности. Сборник научно-популярных статей. Тверь, 2008; Л. М. Гиндилис. Живая Этика — наука будущего. http://lib.roerich-museum.ru/node/793
5 См.: В. В. Ильин, А. С. Кармин, Н. В. Носович. Религиоведение. СПб., 2007. С. 32.
6 Ф. Леонидов. Введение в вероучения народов мира. Справочное пособие. М., 2007. С. 91.
7 И. Э. Грабарь. Моя жизнь. Автомонография. М — Л., 1937. С. 174–175. Галерная, д. 44, кв. 5. 60 Рерихи: мифы и факты Сборник статей
8 А. Н. Бенуа. Воспоминания. Т. 1. М., 1993. С. 472. Там же. С. 473 (прим. 6*).
9 См.: Отдел рукописей ГТГ. Ф. 44. Д. 204. См. также: «Ты поведешь меня вперед…»/Из писем Н. К. Рериха Е. И. Шапошниковой.//Три ключа. Педагогический вестник. Вып. 3. М., 1999. С. 11.
10 Там же. Ф. 44. Д. 216.
11 Н. К. Рерих. Миф Атлантиды (1912), в кн.: Н. К. Рерих. Древние источники. Сказки, легенды, притчи. М., 1993.
12 Там же. С. 70.
13 З. Г. Фосдик. Мои Учителя. Встречи с Рерихами. По страницам дневника. 1922–1934. М.: 2002. С. 59. Запись от 13 июля 1922.
14 К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. [Магнитогорск], 1996. С. 33–34.
15 Дневники Э. Лихтман. Тетрадь 1. С. 164–165. Запись от 18 июня 1929. Дневники Э. Лихтман находятся в семейном архиве О. Фешбах (Амхерст, США).
16 А. Г. Тобчиев. Доктор К. Н. Рябинин — участник Центральноазиатской экспедиции Рериха//Ариаварта. Начальный выпуск. 1996. С. 104.
17 См.: Т. Грекова. Вместе с Н. К. Рерихом в Тибете//Новое литературное обозрение. 1997. № 11 (45). С. 6. Автор статьи, специалист в области истории восточной (тибетской) медицины в России, лишь констатирует факт («Рябинин сблизился с семьей Рерихов, поскольку жена художника Елена Ивановна страдала эпилептическими припадками»), не указывая источника своей информации. Поэтому утверждение Т. Грековой не может считаться абсолютно достоверным. 18 З. Г. Фосдик. Указ. соч. С. 65
19 Этот диплом и знак Ордена (медаль) были выставлены на продажу на аукционе «Сотби» в ноябре 2009 г. вместе с другими документами, принадлежавшими Н. К. Рериху (частная коллекция Н. и Л. Хоршей). См.: http://www.sothebys.com/app/live/lot/ LotDetail.jsp? lot_id=159558536
20 См.: М. Л. Дубаев. Харбинская тайна Рериха. М., 2001. С. 150–152, 278–289. В. А. Росов, со своей стороны, считает, что художник «формально состоял в Ордене розенкрейцеров», см.: В. А. Росов. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Кн. 2. М., 2004. С. 171–172.
21 Письмо Е. И. Рерих В. К. Рерих от 30 марта 1935//Утренняя звезда. 1994–1997. № 2–3. 1997. С. 286.
22 Цит. по: Диакон А. Кураев. Уроки сектоведения. СПб., 2002. С. 40.
23 М. Л. Дубаев. Указ. соч. С. 8.
24 А. И. Серков. История русского масонства, 1845–1945. СПб., 1997. С. 106.
25 См.: Б. Н. Лосский. Наша семья в пору лихолетия 1914–1922 гг. //Минувшее. Т. 12. М., СПб., 1993. С. 32, 37–38.
26 Сведения о духовных поисках Е. Рерих мы находим в дневниках Э. Лихтман. См., напр., Тетрадь № 1. С. 67, 163–164; тетрадь № 3. С. 80–81, 92.
27 Е. И. Рерих. У порога нового мира. М., 1994. С. 26 и далее.
28 Цит. по: Л. В. Шапошникова. Учителя//Утренняя звезда. 1993. № 1. С. 11.
29 Е. И. Рерих. Там же. С. 53.
30 З. Г. Фосдик. Указ. соч. Дневник. С. 104. Запись от 21 сентября 1922. См. также: Дневники Е. И. Рерих. Тетрадь 1. Америка. N. Y. Ноябрь — Декабрь 1920 (http://www.geocities. com).
31 Е. И. Рерих. У порога нового мира. С. 31.
32 Фрагменты воспоминаний Н. В. Шишкиной. Цит. по изданию: Беседы с Учителем. Избранные письма Елены Ивановны Рерих. Рига, 2001. С. 29. 33 Там же. С. 70–71.
34 См.: Кудрявцев М. К. Фрагмент дворца из города Насик (Индия)//Сб. МАЭ. Т. XIV. М. — Л., 1953; Русско-индийские отношения в 1900–1917 гг. Л., 1999. С. 257–277.
(продолжение следует)
Конфиденциальность гарантирована